Влюблена и очень опасна - Полина Раневская

Правда, времени на то, чтобы развивать эту мысль особенно не было. Сейчас мне предстояло сосредоточиться на дороге – машин становилось все больше, а мои водительские навыки оставались на прежнем, минимальном, уровне.

Шурша шинами, ракетой мимо промчался внедорожник. Вслед за ним мелькнула какая-то красная иномарка, за рулем которой, как я успела заметить, сидела ослепительного вида блондинка. Автомобили обгоняли нас один за другим, и, как ни старалась я прибавлять скорость, нога все равно очень быстро возвращалась на педаль тормоза. Креольский же вел себя так, будто вознамерился окончательно похоронить крохи моей уверенности в себе: громко вздыхал и отдавал приказы, исполнить которые, впрочем, я все равно не могла.

– Обгоняй, – бывало, кричал Олег, но к тому моменту, как я заканчивала все необходимые для маневра действия (пять поворотов головы, три взгляда в зеркала, глубокий вдох и выдох), дорожная ситуация уже в корне менялась и ни о каком обгоне не могло идти и речи. Аналогичным образом обстояли дела и с прочими указаниями Олега. В конце концов, он, отчаявшись что-то изменить, вынужден был сдаться. Мужчине оставалось только молча страдать, и, как я подозреваю, тратить моральные силы на сдерживание бушующих в груди эмоций. Что касается усилий физических, то все они были направлены на удержание недобровольного пассажира. Сомов оказался личностью крайне упорной. Постигшая его неудача с побегом, если чему и научила, то только тому, что нужно пробовать вновь и вновь. То и дело слышала я за спиной звуки борьбы, свидетельствующие о том, что риэлтор не оставляет попыток одолеть Креольского. Хотя, кто знает, возможно, его просто привлекает сам процесс – ну, нравится человеку меряться силами с достойным противником. Не то чтобы я была против этого в принципе – в другое время и месте пусть бы себе мужчины тешились, но сейчас меня это здорово отвлекало и раздражало. Салон авто не отличался большими габаритами, в отличие от возящихся в нем представителей мужского пола, поэтому все их пинки и толчки моя спина ощущала довольно явственно, несмотря на защищавшую ее спинку кресла. В конце концов, все это мне надоело, и я, неожиданно для себя рявкнула:

– А ну, прекратите, если не хотите закончить свою жизнь в ДТП. Я вам гарантирую, что это непременно произойдет, если вы сейчас же не успокоитесь!

Неожиданно (даже для меня) угроза подействовала, и возня прекратилась. Более того, перестав пихаться и толкаться, Сомов продемонстрировал склонность к разумному диалогу и даже сам его инициировал.

– Слушай, – обратился он к Креольскому, – к смерти твоего брата я имею примерно такое же отношение, как ремонт дорог и выделяемые на него деньги. Внешне – связь очевидна, на деле – ничего общего. И вообще на ту ночь у меня стопроцентное алиби. Так что вам визит в полицию точно ничего не даст, а мне будет ой как плохо!

– Угу, – буркнул Олег, – интересно, и почему ты думаешь, меня это должно волновать? Мне до твоих проблем не больше дела, чем блондинке до мировой политики. И тут даже связи никакой не прослеживается – совершеннейшая пустота, зеро.

Судя по затеявшейся сзади возне Сомов, презрев мои угрозы, вновь вознамерился выскочить прямо на ходу. Уж какой там болевой прием использовал Креольский, я не знаю, но трепыхалась наша птичка недолго.

– Если тебе нечего скрывать, чего бегаешь? – наконец догадался задать Олег вполне закономерный и давно ожидаемый мною вопрос. – И чего так рвешься выскочить на ходу? В конце концов, расскажешь в полиции свою байку и пойдешь на все четыре стороны.

– Да как ты не понимаешь? – голос Сомова сорвался на крик, неожиданно продемонстрировав тонкий фальцет. – Нельзя мне светиться! Ментов я не боюсь, но у него везде свои люди! Стоит мне только показаться в полиции, и все – мне каюк, крышка! Отправлюсь вслед за твоим братцем – покойником. Я следующий!

– Так, – если Креольского и впечатлила пламенная речь его собеседника, то он это ничем не выдал. – А теперь обо всем по порядку, медленно и не торопясь. Соня, – я даже не сразу поняла, что он обращается ко мне, – ну-ка притормози у обочины, послушаем нашу бабку-рассказчицу. Сомневаюсь, что ее сказка придется мне по душе, но как знать… Чем черт не шутит.

– В общем, так, – то и дело сбиваясь от волнения, Сомов торопливо приступил к повествованию.

– Это только так кажется, будто риэлторство – золотое дно. Когда-то, кстати, так и было, а сейчас… Рынок растет, конкуренция тоже. В посредники идут все кому не лень, сбивая цену и не гнушаясь самыми разными способами по завоеванию клиента. В общем, работа так себе. А у меня семья… Ну, – Сомов сбился, – скоро будет, по крайней мере. И вообще, – неожиданно в его голосе послышался вызов, – мы ничего плохого не делали. Находили одиноких алкашей, обрабатывали, предлагали деньги и переезд куда-нибудь в деревню. Ничего такого, вы не подумайте, – наш пленник явно испугался, что мы сделаем очевидные в данной ситуации выводы. – Никакого криминала! Не мы, так другие. Только мы о своих клиентах заботились, все по-честному: и домик на свежем воздухе, не хоромы, но вполне приличный, и машина для переезда и даже деньги на первое время. Если хотите, так мы их даже спасали! – Риэлтор говорил совершенно искренне, казалось, он и сам верил в то, что рассказывал. – Рано или поздно ими бы все равно заинтересовались. Такие люди долго без внимания не остаются.

– Давай ближе к делу. То, что вы с моим братом организовали отряд «тимуровцев» мы уже поняли.

– Ну и вот, – буркнул Сомов обиженно. Он, видимо, рассчитывал, как минимум, на скупую мужскую слезу Креольского и несдерживаемые рыдания чувствительной барышни, то бишь меня. Но, увы, наше представление о его деятельности явно отличалось от картинки, нарисованной мошенником в свое оправдание. – Схема была проста: я подгонял клиентов, Олег оформлял договор купли-продажи. По закону, нотариально-заверенные сделки регистрируются в присутствии сторон. Сами понимаете – в регистрационный орган алкаша не приведешь, там на этот счет свои инструкции. Да и клиент у нас специфичный. Помой его, приведи в порядок, дай протрезветь, вмиг смекнет свою выгоду, и считай вся работа насмарку. А так все идеально и законно… Почти… – добавил Сомов, перехватив мой удивленный взгляд.

– Понятно… – протянул Креольский, хотя по его лицу было и не ясно, как именно он воспринял новость о нечистоплотности брата в делах. – И что же случилось потом? Месть одумавшегося клиента?

– Если бы! – на этот раз в голосе риэлтора явственно читалось отчаяние. – Наши клиенты хоть и не самые законопослушные граждане, но мы-то знаем, как с ними справляться. Да и отправляли мы их обычно в такую глушь, из которой просто так не выберешься. Тут хуже дело. Как мы так умудрились влипнуть… Я ведь всегда проверяю, чтобы никаких родственников, а тут…